17.10.2017 Я попытался восстановить разговор с Тухачевским, чтобы можно было проследить блистательную логику Аркадия Голикова, который умел продумывать все — от начала до конца. Мы еще вспомним о редком даровании Голикова в трагическом финале этой книги.
Слова в кабинете командующего, скорее всего, были произнесены другие, но смысл я передал верно. Это подтверждают последующие события и документы. Но чтобы такой разговор вообще мог произойти, чтобы Голиков оказался к нему готов — интеллектуально и нравственно, — должно было соединиться воедино множество обстоятельств.
Аркадий с малых лет рос человеком ответственным и независимым. Как военнослужащий, он знал, что существует субординация, но в нем никогда не было страха перед вышестоящими.
Духовно Аркадий взрослел куда стремительней, чем физически. В его школьном дневнике можно прочесть о множестве проказ. При этом известно, что приятели по реальному училищу обращались к Голикову за помощью, если у них возникали серьезные житейские проблемы. Каждому Аркадий предлагал решения, которые мне, человеку уже взрослому, и сегодня кажутся до удивления мудрыми.
Я не имею возможности пересказать эти истории. Я могу лишь отослать вас, читатель, к своей книге «Мальчишка-командир». Глава «Дипломат».
Огромную роль в формировании личности Голикова сыграла недолгая адъютантская работа. Для одних командиров адъютант — денщик, помощник по хозяйственным вопросам. Для Ефимова Голиков стал незаменимым помощником. Аркадий научился собирать, анализировать и коротко излагать большие объемы полученных сведений. К этому добавился важный психологический момент. Голиков в свои 15 лет ежедневно общался с командующим войсками по охране железных дорог республики, с другими крупными военачальниками. Одни были талантливы, отважны и мудры. Другие — глупы, малодушны и бездарны. И лакейские мысли на тему: «Кто они — кто я?» в голову Аркадия никогда не приходили.
Каждая встреча с Тухачевским, естественно, была для Голикова волнующей. Семнадцатилетний командир полка был в военном отношении человеком грамотным. Он сознавал масштаб личности Тухачевского, но представлял и масштаб личности собственной. Еще только приехав в Моршанск, до назначения в 58-й полк, Голиков писал отцу: «Осенью, по всей вероятности, уеду держать экзамен в академию…» Имелась в виду Академия Генерального штаба. Голиков уже четко понимал: не боги командуют войсками.
Общаясь с высшим командным составом, обладая в ряде случаев равной, а то и большей по объему информацией, Аркадий имел возможность убедиться: он, Голиков, часто находил более быстрое и стратегически более точное решение, нежели старшие товарищи. Он уже обладал профессиональным мышлением.
И последнее, на что я хочу сейчас обратить внимание: на уникальность личности самого Тухачевского.

Я был принят в доме Тухачевских
Мне в жизни выпала большая удача. Я был знаком с родными сестрами Михаила Николаевича: Елизаветой Николаевной, Марией Николаевной и Ольгой Николаевной — и с членами их семейств… Случилось это после выхода в 1982 году моей книжки для малышей «Красный командарм». Она была напечатана общим тиражом 300 000 (триста тысяч!) экземпляров.
Но сначала книгу прочли по радио. В тот же день из редакции раздался звонок:
— Вас разыскивают родные сестры Тухачевского, — сказал мне мой редактор. — Сначала они поблагодарили всех нас, радийщиков. Затем передали свою благодарность вам. Им очень понравилось ваше изложение. Они оставили свои телефоны. Убедительно просили позвонить.